В глубине веков теряется причина этой истории. Роботер, арена ее действий, стал таким, какой он есть, продолжая многотысячелетнюю историю. Пять тысяч лет назад, когда над миром было еще растянуто неосязаемое Поле Магии, на материке жили два великих народа магов. Один из них, впоследствии названный эплским, построил на горном хребте Уэйо громадные города по-над скалами, и мирно жил там вплоть до вторжения агидо.
Агидо, придя с дальнего запада, где потом раскинулись горные гряды Иткадора, начали войну с эплами за владение хребтом Уэйо. Эплы были побеждены, почти полностью истреблены и изгнаны на восток. Но не успели завоеватели обжить Уэйо, как произошла одна из страшнейших катастроф в истории. Поле магии погибло, оставив после себя несколько жалких клочков в разных концах Роботера. Магическая сила племени агидо погибла вместе с полем, и вскоре Уэйо захватил варварский тогда народ ветиадов. Бывший народ магов был уничтожен, и лишившийся хозяев Уэйо был настолько чужд варварам, что они вернулись в дельту Ротты, откуда пришли перед этим.
Прошло пять тысяч лет. В легендах ставшего небольшим и почти забывшего о своем великом прошлом народа эплов, уже не варварского народа ветиадов, и прочих народов, делящих с ними Роботер, агидо были описаны злыми и подлыми врагами. Память о них была недоброй.

Но людям пришлось пересмотреть свое отношение к ним. И началось это оттого, что группа ветиадских авантюристов пришла в необитаемые уже многие тысячелетия города Уэйо. Они рассчитывали найти там сокровища эплов, якобы забытых ими там во время бегства. Кладоискатели уходили все дальше и дальше по пустынным коридорам, но Уэйо не баловал их находками. Они уже готовы были повернуть назад, как вдруг на пути им встретилась пещера, стены которой излучали алый свет. Они не помнили, как вошли туда, но когда утром они проснулись, вокруг были те же самые стены, а рядом с ними лежал спящий младенец, которого не было там прошлым вечером.
Непонятно почему, но суеверный страх не возник у искателей сокровищ. Тем не менее, они решили не связываться с младенцем и оставить его в пещере. Лишь у одного из них была совесть, и он решил взять его, но остальные пригрозили, что уйдут, оставив его без припасов. В ту же секунду коридоры запели неизвестно откуда взявшимся ветром. Ветер поднял с полов каменную пыль и бросил ее в лица негодяев, оставив их товарища по походу невредимым смотреть, как они постепенно замирают на своих местах.

Ветер утих, и оставшийся в живых в ужасе убежал из пещеры, взяв с собой младенца.
Много тяжелых испытаний выпало Дэо Домангу по пути домой, но его руки не повернулись бросить найденного таким удивительным образом ребенка.
Доманг был типичным основательным, неторопливым и привыкшим к спокойной жизни крестьянином, и пойти в Уэйо за сокровищами его заставила лишь крайняя нужда. Этот поход был для него невообразимым переживанием, и, придя в родную деревню, он сказал жене:
— Если этот ребенок не принесет нам счастья, то нет справедливости в мире.
И верно, неизвестно почему, ведь полю магии почти уже не осталось места на Роботере, с усыновлением ребенка дела Доманга пошли в гору. Он выкупил все свое имущество, которое заложил в крайней нужде, и зажил припеваючи.
Приемные родители долго не могли придумать имя сыну Уэйо. Ни одно из ветиадских ему не шло, и в конце концов они остановились на первом попавшемся имени. Младенец был назван Мингом.
Минг рос обыкновенным деревенским мальчиком, и почти ничего не отличало его от сверстников. Те задор и веселость, которые позже перерастают в степенность и неторопливость, были выражены в нем полностью.
Он знал о том, что Дэо и его жена лишь приемные его родители, но они не рассказывали ему, как и всем остальным, историю о пещере в Уэйо. Они боялись лежащей на них тайны, и пытались забыть ее.
Однажды осенью, когда Мингу уже было тринадцать лет, в дверь дома Доманга постучался, спасаясь от дождя, какой-то прохожий. Прохожий назвался Мэллинаном, столичным ученым. Он возвращался от своего друга, тоже ученого, живущего на дальней северной границе, и направлялся обратно, в город Меч в Холме.

Ливень был осенний, а значит затяжной, и хозяева дома разрешили гостю переждать его у них. Мэллинан остался у Домангов на несколько дней. Долгими вечерами, когда за дверью шуршал дождь, гость рассказывал Домангам о своем родном городе. Он был незаурядным рассказчиком, и городская жизнь во всех своих подробностях, как живая, вставала перед слушателями.

На третий день Доманг, видя ученость гостя, и не в силах больше скрывать свою тайну, поведал ему о Минге все, что знал. Мэллинан не поверил ему, и поняв это, Дэо решился.

За тринадцать лет до этого, придя домой из пещер Уэйо, он нашел в своей котомке пластину из белого металла величиной с ладонь, испещренную мелкими не на что не похожими рунами. Это было единственное, не считая самого Минга, доказательство случившегося, но оно было таким же неубедительным для всех, как и похожий на своих сверстников сын пещеры. Неубедительным для всех, кроме Мэллинана.

Доманг не противился желанию ученого забрать табличку, и в первый же солнечный день тот ушел с ней к Мечу в Холме. Через полгода он вернулся.

Мэллинан долго говорил наедине с Дэо, объясняя ситуацию. В заключение он попросил Минга себе в ученики. Доманг думал несколько дней. Слишком сложно ему было согласиться, но в конце концов он понял, что так будет лучше для всех. И сырым весенним днем ученый со своим новым учеником вышел из деревни.

Город Меч в Холме находился в дельте Ротты. Массивная крепость, стоявшая на острове посередине реки, соединялась двумя мостами с самим городом, раскинувшимся на обоих берегах. Крепость дышала древностью и величием, город же был весел и современен. Там, среди самых разнообразных зданий, на узких мощеных улицах Минг знакомился с новой для него городской жизнью и находил новых друзей, а в небольшом домике на берегу Ротты, принадлежащем Мэллинану, он постигал начала наук. С течением времени ученик все больше привязывался к своему учителю, и тот с благодарностью принимал знаки его привязанности и учил его всему, что знал сам.

Время шло. Мингу исполнилось восемнадцать лет. Вот уже много времени ученическую скамью в доме Мэллинана с ним делил Чиотанг Ветт, принадлежащий к знатной ветиадской семье. Он был ровесником Минга, и они быстро стали друзьями.

Тем временем над страной ветиадов сгустились тучи. С южного полуострова в Роботер двинулась темная волна дикарей. Ветиады были на их пути. Король ветиадов, наследник древней и славной династии, тем не менее, заслужил ненависть к себе. Боясь восстания, он решил избавиться от возможных противников. Начали пропадать куда-то популярные в народе приближенные к двору, полководцы и советники. На очереди был Мамерн Ветт со своим сыном Чиотангом. Мэллинан всецело поддерживал их, и случилось так, что служки короля добрались до него первого. Однажды, когда он возвращался к себе от Веттов, из темного переулка выскочил человек и пронзил ученого клинком. Минг слишком поздно подоспел на помощь, и Мэллинан потерял сознание.

Врач заключил, что у него нет шансов выжить. Ученик провел несколько дней у его постели. На пятый день учитель очнулся. Вот что он сказал: “Это табличка разбудила меня… Я не могу умереть, не выполнив свой долг. Пять лет назад я узнал тайну твоего рождения. Пять лет я был твоим учителем. И пять лет я ждал времени, когда ты станешь достаточно мудр для этой тайны. Но я не дождался этого, жизнь уходит от меня раньше. Ты еще не умудрен жизнью, и я не имею права говорить тебе о твоем предназначении. Здесь, рядом с кроватью, лежит табличка, отданная мне Дэо Домангом, а вместе с ней – мой перевод ее, результат тяжелой работы нескольких месяцев. Я ухожу, а ты возьми ее, но не читай, пока не почуствуешь себя вправе сделать это”. Сказав это, он умер.

Несколько дней Минг не выходил из своей комнаты. Глаза его ввалились, а на лбу появились морщины. Но Мэллинан научил его мужеству, и он спрятал свое горе в себе.

Спустя два дня юноша покинул дом, в котором раньше жил и учился, и отправился за советом в дом Веттов.

Ветты тоже горевали о своем друге, но им самим угрожала опасность. Король в любую минуту мог добраться до Мамерна с Чиотангом, и глава дома решил отправить своего сына с надежным попутчиком в поместье Ветвестер, расположенное на дальней восточной границе. Этим попутчиком стал Минг.

Для Минга кончилась спокойная жизнь. Всевозможные приключения и опасности нахлынули на него, как волна, и накрыли с головой. Он не имел права ни зажмурится, ни отвернуться от них, и он без оглядки двинулся по течению событий.

Они с Чиотангом двинулись в путь, оставив Мамерна с его подготовкой к восстанию в Мече в Холме. По дороге им все время приходилось прятаться от королевских патрулей и от тарекских банд, авангарда полчищ южных дикарей. С приближением к лесу Вестербрийа опасность увеличилась. Патрулей становилось все меньше, но группы тареков превращались в большие отряды, а время от времени встречались лесные жители, промышляющие разбоем. Во время одного из столкновений с ними Минг отбился от Чиотанга. Коня под ним убили, а сам он едва спасся. Без припасов у него не было никакой надежды выжить в огромном лесу, но через некоторое время он попал в плен к тарекскому отряду. Чудом убежав от них, Минг с трудом добрел до крошечных владений эплов. Тех самых эплов, чье великое прошлое народа магов теперь заменили им спокойная жизнь и торговля с соседями.

Они встретили его со свойственным им гостеприимством и дали ему все, в чем он нуждался. Там же, в их столице, он нашел Чиотанга, который добрался туда за несколько дней до Минга.

Эплы уже знали об опасности, исходящей от тареков, и начали готовиться к обороне, когда Чиотанг со своим попутчиком покинули Страну Эплищ. Они изъездили все дальнее ветиадье, собирая войска на борьбу с королем и тареками. Почти каждый день им приходилось драться за свою жизнь, но их армия все росла и росла. Она была уже довольно большой, когда из Меча в Холме пришло известие о том, что заговор Мамерна раскрыт, а сам он казнен. Она была еще больше, когда король договорился с тареками и сдал им крепость Меча в Холме, твердыню, оплот земель ветиадов. Она уже вступала в небольшие сражения с дикарями, когда тареки коварно убили короля–предателя и выставили его отрубленную голову над воротами бывшей столицы ветиадов.

И лишь тогда, когда армия Чиотанга и Минга выступила в поход на Меч в Холме, сын Уэйо достал из седельной сумки пластину из белого металла.

Он уже бесчисленное число раз дрался за свою жизнь, он пережил смерть своих друзей, и к мудрости, подаренной ему Мэллинаном, прибавил мужество, взятое у жизни им самим.

Минг посмотрел на пластину, и руны на ней всколыхнули что-то забытое в его душе. Взволнованный, он спрятал ее и развернул пожелтевший листок с переводом Мэллинана. Вот что было там написано: “О неизвестный, прочитавший тут наш язык! Томимый неизвестностью, ты не можешь разгадать тайну ребенка пещеры. Знай же, что ребенок этот — агидо, и не зря мы дали ему жизнь через многие года после нас. В двери Уэйо ломятся варвары с Ротты, и эти двери не выстоят наше время. Мы уходим на остров Менмир, память о нашем бытии будет недоброй, и этот ребенок, имени Ангистрем имеет предназначение показать ветиадам и эплам истинную суть нашего народа. Да пусть свершит он ветиадам и эплам великие добрые дела!”.

Листок выпал из неподвижных рук Минга–Ангистрема и упал под копыта его лошади. Да, он был агидо, принадлежал к народу, при произнесении одного только имени которого у людей сжимались кулаки и каменели лица. И у него было предназначение: развеять эту недобрую память… Ангистрем медленно выпрямился. Он принял решение и двинулся в путь за своей целью.

Долгие годы он воевал с тареками вместе с жителями Роботера. Он одним из первых взобрался на крепостную стену Меча в Холме, вызывал на бой и побеждал самых могучих тарекских воинов, одетых в доспехи из скелетов людей и животных. Он был вместе с войском Чиотанга и когда оно отступало по горным вершинам после поражения, и когда оно гнало дикарей перед собой после побед. И повсюду неслась о нем слава как о агидо, наследнике древней исчезнувшей расы. Морщины разглаживались у людей, когда они слышали его имя, и уже не появлялись вновь, когда они слышали то, что он принадлежит к этому народу.

И спустя десять лет, когда последний тарек был или убит, или изгнан обратно на полуостров, Ангистрем попрощался со своими друзьями, и, попросив выбить на доске Героев рядом с его именем слова “последний агидо в Роботере”, ушел из страны ветиадов.

Он вернулся в пещеру, откуда начался его жизненный путь, открыл там потайную дверь и пошел по светящемуся коридору к берегу моря. Там он нашел лодку и два весла. Но, ступив в нее одной ногой, он задумался. Да, он был агидо, он не задумываясь нашел пещеру и дверь в ней, не задумываясь, прошел по коридору, хотя о его существовании он не подозревал до того момента. Он никогда не пытался выучить агидосский язык, но, подойдя к лодке, понял, что знает его в совершенстве. Но он не мог оставить Роботер.

Минг вытащил из кармана листок бумаги и начал писать на нем на языке агидо.

“Потомки тех, кто дал мне жизнь через пять тысяч лет после себя! Знайте, что я выполнил свой долг и сделал все, что мог сделать. Ненависть к агидо никогда уже не станет такой большой, как была, но и не исчезнет окончательно.

Но мир слишком изменился с тех пор, как вы ушли из Роботера. Вам никогда не постигнуть способ мышления нынешнего жителя материка, а ему — никогда не постигнуть ваш. После катастрофы с Полем Магии материк пошел по другому пути, чем вы.

Я вырос в Роботере. Я перенял у роботерцев и способ мышления и взгляд на вещи. Я не смогу выжить на вашем острове, где сохранилась магия. Зов крови агидо недостаточно силен во мне, и я не могу покинуть материк. Я Минг, а не Ангистрем. Прощайте.”

Минг положил послание в лодку и оттолкнул ее от берега. Медленно набирая скорость, она поплыла в сторону Менмира.

Минг развернулся и пошел в Роботер.